Не могу двинуться, привыкая к ранам на стопах, и с ужасом понимаю, что он уходит. Лифт пикает, и закрываются двери, разделяя нас.

– Ник, – жалостливо стону я, падая на постель и закрывая лицо руками.

Но слёз нет, совершенно ничего нет, только ледяные мурашки покрывают кожу. Всё рухнуло, вся ночь… мой выдуманный фантазийный поцелуй испарился с его уходом. Не представляю, что делать дальше после его слов. Глупая, такая глупая, раз решила, что наша ложь ему не откроется. Но я даже не думала о последствиях, я рассчитывала на его понимание. Ведь делала я это ради нас. Только вот никаких нас нет, и больше не будет. И уж точно в эту проклятую квартиру я не пойду.

– Мисс Пейн, – рядом со мной раздаётся ласковый голос Лесли, и я поднимаю на неё голову.

– Он ушёл? – Зачем-то спрашиваю я, хотя на все сто процентов знаю ответ. И домработница слабо кивает, поджимая губы и смотря на меня с грустью.

– Я помогу вам. Мистер Холд приказал помочь вам переодеться, затем перебинтовать руки и накормить вас, проводить к машине, – перечисляет она, а я сухо всхлипываю, и из груди вырывается полный горечи смех.

Не хочу, не могу уйти. Ведь я даже не думала, что делать сегодня, не было никаких решений, в которых он обвинил меня. Я бы всё сделала, чтобы остаться с ним тут, даже пропустила бы все занятия, лишь бы угодить ему.

– Давайте я помогу вам, – она подходит ко мне и подхватывает меня за талию, словно безвольное существо, поднимая на ноги, и забрасывает мою руку на неё. Но я не хочу идти, хочу обратно забраться в постель и ждать. Чего угодно, но ждать.

– У вас голова не кружится? Грегори сказал, что у вас лёгкое сотрясение, и вас может тошнить, – я знаю, что она говорит это лишь бы заполнить тишину вокруг.

– Нет, всё хорошо, и я могу идти сама, – отвечаю я, снимая свою руку с её шеи, и прислушиваюсь к ощущениям, которые не самые приятные, но терпимые. Едва уловимое покалывание в ногах и слабость, но хоть это я сделаю самостоятельно, превозмогая боль и с каждым шагом уже не шатаясь.

Лесли заводит меня в гардеробную, где всё, как обычно, блестит чистотой, и я невольно вспоминаю его улыбку и как мы танцевали тут. А сейчас ничего. Пусто.

Она сажает меня на диванчик и берёт рядом лежащий спортивный костюм.

– Мистер Холд решил, что вам будет в этом комфортнее. Это закроет ваши руки и бинты, чтобы не было лишних вопросов. А наверх наденете жилетку. Тем более вас будет возить Майкл, не замёрзнете. Ваши вещи в рюкзаке, я сложила всё из вашей сумки. А теперь позвольте мне одеть вас, – произносит Лесли, и я киваю, ведь иного выхода нет.

Я наблюдаю, как она надевает носки, затем штаны, помогает снять футболку, и меня совершенно не смущает, что я голая. Просто мыслей нет, никаких мыслей. Внутри меня растекается панический страх и бессилие.

– Почему он так разозлился? Я ведь ничего такого не сделала, – шепчу я, пока Лесли застёгивает на мне бюстгальтер и берёт в руки футболку.

– Не знаю, мисс Пейн. Но вы сильно напугали меня вчера, и, думаю, его тоже. Такого ещё ни разу не было в нашей жизни тут. Да и никого здесь не было до вас. Мы не спали всю ночь, я ждала приказа ехать в госпиталь. Но только в пять утра мистер Холд вышел злой… таким я его ещё не видела вне сессий. Он был на пробежке со Штормом, а потом занимался в спортзале, слишком долго. Я не могу объяснить это, но, мисс Пейн, он очень переживает, хотя не подаёт вида. Он мужчина, другой мужчина, нежели обычный. Его реакция непредсказуемая, а сейчас он совершенно стал другим. Он слишком сильно приблизил вас к себе, и теперь не знает, что делать со всем этим. Он не из тех людей, которые могут простить что-то обычное для нас. Для него это острее, всегда острее, я видела его во многих обличиях. И… ох, не знаю, что ещё сказать, – она вздыхает и надевает на меня кеды.

– Он даже не дал мне возможность рассказать всё, просто не дал, а сделал свои выводы, – отвечаю я.

– Он всегда будет делать свои выводы, мисс Пейн. Такой он человек, не доверяющий никому в этом мире. Он предпочитает словам факты, а они отнюдь не в вашу пользу. И он ревнует, скорее, это всё же ревность. Вам надо дать ему время, чтобы он сам осмыслил всё, – советует она, помогая мне встать, и ведёт в ванную комнату, где уже разложены новые бинты для перевязки и средства для обработки.

– И он сказал про эту квартиру. Ведь я не такая как вы, Лесли. Я не буду… даже не собираюсь туда идти, – обиженно произношу я.

– Да, вы не такая. Но квартира не так плоха, как вам кажется. Обычные апартаменты, где проживают постоянные сабмиссивы. Я тоже убираю там, но сейчас она застоялась. Давно не было никого. В последнее время примерно полгода, он не заводит больше долговременных отношений, только быстрые и жестокие. Мы даже начали волноваться за него, потому что он с каждым днём замыкался в себе, не появлялся тут, а был в другом месте. На сессиях практически всё время, как и ночи. Но вы появились, и всё резко изменилось, он начал чаще использовать спортзал. Сейчас будет щипать, и вы не смотрите, поднимите голову вверх. Если будет тошнить, скажите, – с этими словами она прикладывает к руке что-то прохладное, и я шиплю от боли зажмуриваясь.

– То есть сейчас он на них не ходит? – Сквозь вспышки боли по всем ранам спрашиваю я, не открывая глаз.

– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не в курсе. Но факт, что он проводит с вами больше времени, становится снова живым. А до этого был словно робот, без эмоций, чувств… да всего. И вчера… я так испугалась, когда вы кричали у лифта. А он… мисс Пейн, он так за вас переживает, вы даже представить не можете насколько сильно. Ни разу я не видела его таким потерянным, как и Грегори никогда сюда не вызывали, а уже второй раз он приезжает ради вас. Это должно вам о чём-то сказать, и вам следует быть терпимей к мистеру Холду, если он вам нужен. Всё, я сейчас забинтую вам снова руки, и советую не писать сегодня. Просто слушайте лекторов, а потом возьмёте конспекты, – говорит она, и я открываю глаза, переваривая её слова.

– Так разве я нетерпима?

– Нет, вы требуете от него слишком многого и моментально. Так не бывает, поймите, он другой, он садист, мисс Пейн. Он любит то, что сейчас испытываете вы. Боль, много боли и кровь. Только вот сегодня всё иначе, я не могу объяснить это, но я вижу. А я тут работаю уже долгое время. Советую вам поехать в университет, потому что вам надо занять свою голову чем-то другим. А ему… ему надо подумать, дайте ему эту возможность, а дальше примите его, хотя вам будет сложно. Да уже это вышло за рамки понимания, моего, по крайней мере. Сюда никогда никто не приезжал, не имел свободного доступа и не спал с ним в одной постели. Вы знаете, где место рабыни? – Лесли берёт меня за ладони и ловит мой взгляд.

– Райли что-то говорил, вроде коврик… или я путаю, – хмурюсь я.

– Верно, место рабыни на коврике рядом с ногами Хозяина. Мистер Холд не из тех Доминантов, которые живут двумя жизнями. У него она одна: одинокая и жестокая. А с вами он примеряет другую роль, и это сложно для таких, как он. Обычно садисты не имеют постоянных партнёров, потому что наша выносливость, нижних, не безгранична. Нам нужен отдых, передышка, так сказать. А они с каждым днём хотят ещё и ещё, и сделать больнее, истерзать тело, чтобы заживало дольше. Поэтому кто-то из них сходит с ума, начиная уже убивать, становясь маньяками, чтобы войти в состояние домспейса. Это такое наркотическое опьянение, под которым ты не помнишь, что делаешь и как делаешь. А для верхнего это табу, это невозможно, ведь они должны следить за нашей безопасностью. Мистер Холд был в таком состоянии два раза, и больше не позволяет его себе. Он боится даже самого себя, а вас подавно. Ведь вы другая, так покажите ему, что он для вас любой прекрасен. Подождите немного, примите для себя решение, как вам жить дальше, и следуйте этому. Но, боюсь вас расстроить, но у вас нет будущего, мисс Пейн. С такими как он долго не живут, от них убегают, – она грустно улыбается, а я с болью понимаю насколько она права.